Два вида неравенства

Не так давно в средствах массовой информации Финляндии были опубликованы результаты ежегодного исследования, проводимого под рубрикой «Социальный барометр».  В ходе исследования проводился опрос работников и руководителей социальных служб, а также руководителей сферы здравоохранения и пенсионного фонда.

Основным мотивом исследования явилась проблема социального и имущественного неравенства. Подавляющее большинство опрошенных признали, что за последние десять лет такого рода неравенство увеличилось. Так считают 77 процентов руководителей в области социальной защиты и здравоохранения, 87 процентов социальных работников и 72 процента руководителей пенсионного фонда.

Было также отмечено, что правительство не справилось с задачей уменьшения социального неравенства. Так считают 80 процентов социальных работников и более половины руководителей социальной сферы и сферы здравоохранения.

Озабоченность, продемонстрированная участниками опроса, вполне похвальна и оправдана. Кому, как ни социальным работникам заботиться о преодолении общественного неравенства.

Тем не менее, результаты опроса вызывают определенное недоумение.

Во-первых, непонятно, почему руководители в области социальной защиты и здравоохранения, работающие в правительственной структуре, критикуют правительство. Причем, критикуют за состояние дел в той сфере, которую они возглавляют?

Особенно удивляют руководители сферы здравоохранения. Если они так обеспокоены проблемой неравенства, то почему никто из них не поднимает вопрос о врачах. По числу врачей на душу населения Финляндия занимает последнее место в ЕС. Очередь на прием к врачу специалисту здесь длится месяцами, а встречи со стоматологом можно ждать полгода.

Разве дефицит врачей не способствует росту социального неравенства? Ведь это ударяет, прежде всего по малообеспеченным.  

Правительство, в лице премьера и министра финансов, может помочь малообеспеченным, увеличив финансирование социальной сферы. А вот реализация полученных средств — это уже задача тех, кто непосредственно работает в данной сфере.

К тому же, постоянное увеличение финансирования показало свою неэффективность, не оправдав себя, как средство борьбы с бедностью и неравенством. Это подтверждается фактами.

Согласно данным международной Организации экономического сотрудничества и развития, Финляндия занимает, на сегодня,  ведущее место в мире по уровню средств, поступающих в общественный сектор.

Государственные и муниципальные расходы составляют 57,1 процента от объема ВВП страны. Для сравнения, в Швеции этот показатель составляет 49,9 процента, а в Германии 43,9 процента.

Начиная с 2000 года, финансирование общественного сектора, как в денежном выражении, так и в процентах по отношению к ВВП, увеличились более, чем в два раза. Процентное значение общественных затрат по отношению к ВВП также возросло в два раза.  

Председатель центральной торговой палаты Финляндии Юхо Ромаккониеми считает, что дальнейшее увеличение государственных расходов просто невозможно. Напротив, они должны быть резко сокращены.

Дело в том, что источником поступлений в бюджет, из которого берутся средства для общественных нужд, служат налоги. Высокие налоги препятствуют развитию бизнеса и снижают уровень трудовой заинтересованности работающих. Это ведет к замедлению роста ВВП или, даже, к его сокращению, как это было в период с 2012 по 2014 гг. А при сокращении ВВП, вес общественных расходов возрастает еще больше.

Таким образом, создается порочный круг.

«Социальный барометр», по сути, подтверждают это.  Участники опроса, как было отмечено выше, признают, что за последние десять лет имущественное неравенство в стране возросло. Хотя в это же самое время объем средств, выделенных на общественные нужды, значительно увеличилился. То есть, средств выделалось все больше, а бедность и неравенство возрастали.

Это может происходить лишь в том случае, если деньги используются неэффективно или не по прямому назначению.

Одной из главных причин подобной неэффективности, явился стремительный рост управленческого аппарата во все отраслях общественного сектора. Аппарат и прочие структуры¸ финансируемые из бюджета, росли прямо пропорционально росту выделяемых средств.

Положительные перемены стали наблюдаться лишь в 2015 году, когда рост доли общественных затрат прекратился.

Именно в это время был зафиксирован рост ВВП, а вскоре Финляндия стала лидером ЕС по темпам роста валового продукта. Одновременно резко увеличился объем экспорта продукции. В этот же период уровень инфляции в стране снизился, он стал значительно ниже средних показателей по ЕС.

Какое отношение все это имеет к уменьшению неравенства?

Самое прямое.  Ведь, например, рост цен, больнее всего ударяет по малообеспеченным.

Но главное не в этом. Когда ВВП и другие экономические показатели снижаются, положение в плане улучшения положения малообеспеченных слое население становится более безнадежным. Теряется сама основа благосостояния. Если страна беднеет, бедных в ней становится больше. Это аксиома.

Лишь рост экономики создает реальные возможности для борьбы с социальным неравенством.

И речь не идет лишь об увеличении размеров пособия по безработице. Пособие может возрасти, но ситуации это не изменит.

Безработный, получив прибавку в 20 евро, не изменит своего статуса и останется на той же социальной ступени, где он был до этого. Подняться на другую ступень он сможет лишь, перейдя к реальной деятельности, то есть, получив работу или став предпринимателем.

За три последних года, на протяжении которых затраты на финансирование общественного сектора не возрастали, трудовая занятость населения в Финляндии увеличилась. А по числу фирм Start Up, то есть вновь образованных предприятий, Финляндия оказалась первой в Европе.

Тысячи людей сменили свой статус, поднявшись на иную социальную ступень. Это и есть абсолютно реальные результаты в борьбе с социальным неравенством.

Социальное неравенство будет существовать всегда. Но оно измеряется не только уровнем доходов.

Ведь если борцы с неравенством добьются того, что разница между работающим и безработным будет сведена к минимуму, тогда появится неравенство другого рода.

Водитель автопоезда, сутками находящийся в дороге, или врач с напряженным графиком операций, как и другие напряженно работающие люди, которые отдают от трети до половины зарплаты налоговому ведомству, окажутся ущемленными по сравнению с теми, кто не работает и материально живет не намного хуже.

Получится почти по Марксу: эксплуатация человека человеком.

Неравенство второго вида еще более несправедливо, чем первое. Если в первом случае неравенство является следствием бездействия — вынужденного или желательного, то во втором случае неравенством наказывается тот, кто больше работает.

И здесь социальные службы могут сыграть заметную роль, приложив усилия к тому, чтобы общество не впадало из одного вида неравенства в другое. Социальным работникам и их начальникам нужно, наверное, лучше изучать своих клиентов, отделяя тех, кто по реальным причинам не может себя обеспечить, от тех, кого положение безработного вполне устраивает.

В зависимости от этого стоило бы дифференцировать размеры и формы социальной поддержки. Возможности такого дифференцирования заложены в законе.

Что касается пенсионеров и инвалидов, то положение многих из них можно было, в значительной мере, улучшить за счет сокращения численности управленческого аппарата, безмерно разросшегося за первые полтора десятка лет нового тысячелетия. Если численность чиновников снизится хотя бы до уровня Швеции, то могут появиться дополнительные средства для повышения пенсий.

К сожалению, сделать это непросто. Отчаянное сопротивление реформе системы социальной защиты и здравоохранения (SOTE), которое оказывают сегодня определенные политические силы, говорит о том, что бюрократия в Финляндии сдавать свои позиции не собирается. Как показывает исторический опыт, разрастается она легко, а сократить ее чрезвычайно трудно.

С.Васин