Как финны творят добро

Крупная благотворительная организация Финляндии – Финский Красный Крест (Suomen Punainen risti).

Фото: punainenristi.fi

Когда мы говорим о доброте, как правило, в позициях редко бывают расхождения, приводящие к дискуссии. Доброта по-фински – hyvyys. Доброта понимается как нечто бескорыстное и полезное — добросердечие, душевность.

Мне известны не единичные случаи, когда финны приходят на помощь моим соотечественникам. Есть два основных направления благотворительности в любой стране: благотворительность организованная и частная инициатива. Крупные благотворительные организации Финляндии – Финский Красный Крест (Suomen Punainen risti) и Организация помощи зарубежным странам Евангелическо-лютеранской церкви (Kirkon Ulkomaanapu) имеют значительный, миллионный бюджет. Есть, разумеется, и другие финские организации, которым хочется сказать спасибо просто за то, что они есть. Ранее Финляндский торговый путь опубликовала статью «Финская благотворительность», из которой мы узнали, что в самой Финляндии немало нуждающихся, то есть лиц, которым официальные органы соцзащиты и общественные организации, включая церковь, оказывают безвозмездную помощь. Более 30000 человек, ежедневно нуждаются в помощи в стране, которую принято считать успешной. Поэтому «большие» цифры «благотворительного бюджета», складывающиеся не из воздуха, а из отчислений меценатов, никогда не бывают избыточными или невостребованными.

Благотворительные общества на конкурсной основе оказывают разные платные услуги гражданам и организациям. К примеру, уборка территории, уход за пожилыми. Так несколько благотворительных организаций участвуют в государственном конкурсе на оказание социальной услуги, а вырученные деньги распределяют в том числе среди нуждающихся, оказывая им помощь.Так финны помогают своим гражданам и мигрантам.

Но далее мы поговорим о реальных частных инициативах, и о том, что им предшествует, чем руководствуются меценаты.

Норвежец финского происхождения много лет оказывает помощь проекту «Веселое солнышко», что в Гатчинском районе Ленинградской области. Это инициатива частного лица. Ему не хотелось «растворять» средства через посреднические организации, он искал прямые контакты и случайно нашел их.

Сегодня это уже целый город с многодетными семьями и комфортабельным жильем, устроенном по скандинавским технологиям строительства. Должна ли Россия отказываться от такой социальной помощи, если не может сама выполнить собственные же законы в области социальной защиты «населения»? Очевидно, на этот вопрос нужно дать отрицательный ответ. Уточню для заинтересованных лиц, что благотворители ничего не требуют взамен. От этого мы давно отвыкли, поскольку такой человечный подход ни на что не похож.

В другом примере финские друзья, которые нам ничего не должны, присылают посылки с гуманитарной помощью почтой. Одна лишь пересылка посылки с весом в три килограмма обходится в 60 евро. Их никто не просит. Наоборот, нельзя не указать на «непроизводительный» почтовый расход, ведь могли бы и лично передать в Финляндии. Но их это не останавливает. Они понимают ценность каждого мгновения жизни и не позволяют себе «помогать в завтра, когда врагов станет меньше». Это особенно важно, когда речь идет о наших детях. Я написал о социальных инициативах, исходящих от обычных финских граждан, семей с детьми. Вряд ли они имеют лишнее. Вряд ли они осведомлены о том, с какими усилиями и не всегда результативно, удается получить государственную помощь нуждающимся семьям в России. Но все равно поступают вот таким образом. «Посторонние» люди, из другой ментальной культуры, для смягчения нужды, без запроса оказывают помощь и радуются этому. Так поступают только друзья. И не надо убеждать меня российской пропагандой, что это «специально управляемая акция».

В России мне показывали многие ответы, в которых «уполномоченный орган» отказывает в социальной помощи, ссылаясь на недостаток финансирования. Да я и сам испытывал на своей семье замечательное чиновничье отношение, связанное только с нервотрепкой. Что касается церкви, то православная церковь сама требует помощи, ей не до адресных раздач «гуманитарки».  Я вообще не понимаю, как они определяют адресность, видимо по активности собственных прихожан, то бишь по знакомству. А «в телевизоре» у нас все замечательно. Для кого этот обман?

Чтобы как-то смягчить надрыв и экспрессию, обоснованную реалиями, отведем душу на истории.

В Петербурге в XIX веке имелись финские благотворительные общества, оказывавшие помощь этническим финнам, иногда и шведам, датчанам или норвежцам, оказавшимся без средств к существованию далеко от дома, обреченным на нищету в империи.  «Финское благотворительное общество», которое по преимуществу поддерживало финнов низших сословий, образовалось оно в 1883 г., а еще спустя два года были основаны «Финское общество трезвости» и еще одно общество такой же направленности— «Alku» («Начало»). Интересна мотивация руководителей таких обществ, она известна из архивов и газет того времени: «вид толпы, отмеченной печатью бедности не способствовал радости и настроению, ожидаемым от светского общения».

Поддержка, не обязательно материальная — обеспечивает человеку «самые здоровые жизненные соки». В результате достигается улучшение доверия в социуме, добрые отношения между людьми разных национальностей.  Даже старожилы не припомнят, чтобы «когда-нибудь прозвучало хотя бы единое слово с оттенком чего-то иного помимо выражения симпатий со стороны одной страны по адресу какой-либо из других». Так что ж в этом деле плохого?

Наверное, уместно вспомнить здесь мнение Ф.М. Достоевского, который обосновал философский пассаж, будто в основе любой добродетели лежит глубочайший эгоизм. И этим аргументом сегодня могут теоретически оперировать люди не глубокие, подозрительные, которым не по силам благотворительность. Но зачем же искать то, чего нет? Гораздо интереснее искать причины, по которым, мы, русские, не оказываем благотворительной помощи гражданам, живущим в Европе, для нас такая благотворительность не типично. Но кругом говорят о широкой русской душе. Видимо, эта загадочная русская душа все же сильно ангажирована, выбирает – кому помочь, а кому и не надо. А для европейцев, на примере финнов, явление безусловной благотворительности очень даже распространено. Кто-то скажет, может быть — причина в том, что по лютеранской традиции – во второй день Пасхи принято одаривать деньгами и подарками нуждающихся. А также и в иные дни, согласно заповеданному. Но в данном случае лютеранская традиция не отличается от православной, ибо обе позиции христоцентричны. Значит, дело не в умении читать Библию на свой лад.

Как мне представляется дело в совершенно ненужной «оценочности», которая у россиянина воспитывается с молоком матери. Мы же все оцениваем: как сказали, кто сказал, и как при этом посмотрел, а также как выглядит, и зачем просит. Последнее – вообще из разряда избыточной утопической профанации. Нам больше хочется помочь тому, кто униженно просит, чем тому, кто действительно нуждается. Также мы оцениваем и то, что нам не принадлежит – самую жизнь, и то по-своему, какую ценность для мира представляет другой – тот или иной человек, сосед. Мы верстаем себе друзей по принципу согласности с собственными, далеко не безупречными мнениями, а подчас – заблуждениями. В России тот друг, кто с нами согласен. Остальные не нужны. Почему? Да потому, что могут быть опасны. Страх – вот одна из самых сильных влиятельных черт в характере человека. И в этом все дело. Уверенные в себе и собственном духовном стержне люди никогда не опускаются до оценивания или осуждения других, они помогают безусловно, без помпы и рекламы, без просьбы, помогают так, как любят. В этом и есть финский пример. Ибо «мерило народа не то, каков он есть, а то, что он считает прекрасным и истинным». В этом был убежден русский писатель Ф.М. Достоевский, лучше других познавший и бездны русской души, и вершины русского духа. То же касается и отдельных личностей.

Андрей Кашкаров

психолог