Может ли секс быть платным?

Когда-то в Финляндии поднимался вопрос, касающийся запрета на покупку сексуальных услуг. Толчком послужило решение, принятое верховным судом страны, отменившим обвинение по делу о платном сексе.

Мужчина обвинялся в том, что воспользовался услугами эстонской проститутки, которая продавала себя  через сутенера. Согласно действующему ныне в Финляндии закону, девушка была объявлена жертвой сутенерства. Тот же самый закон гласит, что покупка секса у жертвы сутенера, также как и у жертвы торговли людьми (термин ныне часто употребляемый в связи с проституцией) является преступлением. Обвиняемый, по его словам, не мог знать, что его партнерша была жертвой.

Обвинитель, тем не менее, требовал наказания для “покупателя” секса, утверждая что мужчина должен был догадаться, что проститутка относится к категории жертв. Почему? Потому что девушка плохо говорила по—фински, и потому что она была молода.

Верховный суд не посчитал доводы прокурора  убедительными, и обвинение было отвергнуто.

Действительно, разве не может женщина, плохо говорящая по—фински, зарабатывать деньги сексом по собственной инициативе? Тем более, что в сегодняшней Финляндии людей, плохо изъясняющихся на финском, великое множество. Еще более странным выглядит ссылка на молодость девушки. Проститутция это такая сфера, в которой молодых гораздо больше, чем пожилых. Главное то, что девушка была совершеннолетней.

Тем не менее, вполне здравое решение Верховного суда, отвергнувшего обвинение, вызвало неожиданную реакцию у министра юстиции Финляндии госпожи А—М. Хенрикссон. Министерство юстиции решило провести исследование на тему: Не стоит ли запретить покупку секса вообще, независимо от того, идет ли речь о жертве или о женщине, продающей себя по собственной воле.

То есть, министр хочет выяснить: не пришло ли время объявить преступниками всех покупателей секса, даже если речь идет о добровольной и независимой проституции. Тогда уже никакой Верховный суд не сможет помешать наказанию сладострастных любителей секса за деньги.

В ходе исследования министр хочет изучить практику применения подобных законов в Швеции и в Норвегии. В этих странах абсолютный запрет на покупку секса действует уже 14 лет.

Госпоже Хенрикссон можно было бы не затеваться с организацией изучения чужого опыта. Министр юстиции, другими словами, министр правосудия, должен руководствоваться правовыми принципами, а не тем, что происходит у соседей.

Чтобы понять нелепость закона, который карает лишь одного из двух участников купли—продажи сексуальных услуг, достаточно заглянуть в Финский уголовный кодекс. В пятом параграфе пятой главы  этого документа записано: “Тот, кто сознательно склоняет другого к сознательному преступлению, подлежит наказанию, как совершивший преступление”.

Проституция или торговля сексом, как и любая торговля, начинается с предложения услуг, то есть с попытки продажи. Именно продавец чаще всего предлагает купить секс. Если покупка секса — преступление, тогда получается, что продавец, то есть проститутка, склоняет потенциального клиента к совершению преступления, а значит, сама становится преступником.

Не известно, как шведским и норвежским законодателям удалось не заметить или обойти данное правовое противоречие, но, в любом случае, Финляндии, наверное, не стоит вставать на путь создания законов, идущих вразрез с другими законами. Именно юридическая несостоятельность шведско—норвежского запрета, скорее всего, и является главной причиной того, что за 14 лет примеру скандинавов последовала лишь маленькая Исландия.

Министру Хенрикссон следовало бы задуматься и над другими проблемами, которые может породить закон о полном запрете покупки секса.

Проститутка, решившая продавать свое тело, получает возможность зарабатывать деньги без каких—либо нареканий со стороны властей. Предлагать свои услуги и получать за них деньги она может открыто и безбоязненно, ибо наказание грозит только “покупателю”. В случае вмешательства полиции, “повяжут” лишь клиента. Проститутка же останется вне ответственности, сохранив при этом вырученные средства.

Как же быть с доходами, получаемыми добровольным продавцом секса? Их изъятие законом не предусмотрено. Проститутка не подвергается проверке на предмет получения доходов, связанных с продажей секса. Хотя такие доходы, несомненно, образуются, и это нетрудно обнаружить. Не предусмотрено и налогообложение “продавцов секса”. Ведь взымание налога будет означать признание бизнеса законным. А если он законен, то почему тогда наказываются клиенты?

Таким образом, юридически неправый закон создает условия для беззакония. Он позволяет проститутке укрыться от обязательной для всех уплаты налогов. Закон получается двусмысленным и лукавым: он как бы не замечает незаконных доходов и неуплаченных налогов, за что остальные граждане наказываются весьма сурово. В этих условиях проституция получает экономические привилегии и стимул к развитию.

И еще. Несмотря на всю псевдогуманистическую риторику, сопровождающую запрет, он является бесчеловечным по отношению к большому числу людей. Имеются в виду люди, которые, по тем или иным причинам, лишены возможности заниматься сексом. Это могут быть молодые инвалиды, люди с отталкивающими изъянами во внешности или психологически крайне зажатые личности. Закон, над принятием которого задумалась А—М. Хенрикссон, отнимает у них всякую возможность испытать то, чем переполнена жизнь современного общества, включая и министров, и пролетариев.

Выходит, секс, о пользе и очаровании которого мы слышим ежедневно, становится доступен  лишь для “нормальных”граждан. А “убогие” должны смириться со своей участью. У тех, которые лишены почти всего, отнимается даже теоретическая возможность когда—либо вступить в половую связь. Ведь, если инвалид найдет женщину, согласную помочь ему за деньги, то он автоматически станет преступником.

Закон, карающий лишь за покупку секса, несмотря на свою внешнюю объективность, является, конечно же, творением борцов за права женщин. Нельзя не заметить, что хромающая логика закона очень близка односторонней логике феминизма. Политики, журналисты, а также авторы соответствующих книг и фильмов, постоянно заостряют внимание только на одной схеме сексуальной торговли: похотливый мужчина покупает секс у страдающей женщины. О процветающих проститутках, совсем не собирающихся менять свою профессию на обычную работу и являющихся более состоятельными, чем большинство их клиентов, говорить не принято.

Такого рода воздействие на общественное сознание помогает продвигать законопроекты, в которых сомнительная идеология ставится выше принципов правосудия.

Но творцы подобных юридических нонсенсов, сами того не сознавая, ставят под сомнение сам принцип равноправия полов. Односторонний запрет не возвышает, а унижает женщин, так как освобождение от ответственности за совершенные действия возникает  тогда, когда речь идет о лицах несовершеннолетних или психически невменяемых. Таким образом, женщина опускается на низший по сравнению с мужчиной уровень ответственности.

Закон, карающий клиентов проституток и поддерживающий саму проституцию, конечно же, не может оздоровить ситуацию в сфере сексуальных взаимоотношений людей. Кривобокими законами ничего исправить невозможно.

Такие законы не оздоровляют общество, а лишь добавляют в его жизнь еще больше лжи и истекающих из нее проблем.

С. Васин