Уважение к тайне
В середине декабря ушедшего года в газете «Helsingin Sanomat» была опубликована статья, касающаяся разведывательной службы финской армии. При этом автор статьи обнародовал материалы, почерпнутые из служебных документов, классифицированных, как «Особо секретные».
Реакция политического руководства Финляндии на эту публикацию оказалась жесткой и, в известной мере, неожиданной. Президент страны отдал распоряжение полиции о проведении расследования. В квартире автора статьи был произведен обыск и изъяты некоторые материалы. В настоящее время следствие продолжается.
Можно уверенно утверждать, что все эти действия соответствовали значимости происшедшего. Сведения для того и классифицируются, как секретные, чтобы их не разглашали. Несоблюдение данной установки является нарушением закона и влечет за собой привлечение к ответственности. Ответственность возникает даже при непреднамеренной утере секретных документов.
Отчего же для некоторых такая реакция сверху стала неожиданностью?
Дело, наверное, в том, что с определенного момента в Финляндии стала возникать атмосфера беспечности по отношению к вопросам секретности.
Толчком к тому послужили, скорее всего, события 2002 года, связанные со значимой утечкой секретной информации. Дело получило неофициальное наименование «Иракская утечка». Из канцелярии тогдашнего президента страны в канцелярию одного из кандидатов в премьеры, были отправлены документы особой секретности в объеме около 1000 страниц.
Было возбуждено уголовное дело, состоялся судебный процесс. Единственным виновником происшедшего был признан управляющий президентской канцелярией. Но и его наказание было, по сути, символическим.
Многие средства информации в тот момент всячески пытались представить утечку, как событие незначительное. Распространялось мнение, что переданная информация вовсе не является важной, как бы забывая, что степень секретности материалов определяется законодательством и не может ставиться под сомнение задним числом после совершения правонарушения.
Некоторая попытка снизить значение фактора секретности была предпринята и после публикации декабрьской статьи. Но на сей раз это не встретило активной поддержки ни в СМИ, ни среди населения.
Согласно проведенному опросу, подавляющее большинство граждан негативно отнеслись к факту огласки секретных сведений. Хотя думается, что организовывать опросы населения в данном случае не совсем уместно. Подобное не может быть темой для митингов и дискуссий. В силу просто вступает закон.
Закон можно попытаться изменить конституционным путем, но пока он в силе, его нужно соблюдать. Это в равной мере относится ко всем членам общества, включая журналистов и их руководство. Другого пути нет, если речь идет о правовом государстве.
Тем из нас, кому пришлось жить в СССР, трудно без удивления воспринимать столь явное неуважение к государственной тайне. Мы жили в системе, где секретов было, пожалуй, слишком много, и все они бдительно охранялись. Это выглядело, как крайность. Но то, что происходит порой в Финляндии, также не представляется нормальным. Это тоже крайность, но противоположного характера.
Секреты есть неотъемлемая часть нашей действительности. Они могут быть личными, семейными, профессиональными, военными и государственными. Без секретов не обойтись. Даже банковский код есть вид секретных данных.
Военные и государственные секреты охраняются законом, профессиональные — требованиями профессиональной этики, а личные защищаются нормами морали и нравственности.
За последние полтора десятка лет в финских СМИ наблюдался бурный рост посягательств на секреты государства и отдельных людей. Ни законы, ни человеческие нормы не смогли остановить этого роста. Помимо упомянутых выше случаев утечки и разглашения официальных тайн, имели место и нарушения человеческих норм.
В свое время известный финский политик Илкка Канерва стал объектом массированной атаки СМИ. Причиной послужили СМС-сообщения, которыми обменялись друг с другом И. Канерва и женщина, с которой он встречался.
Оба они были в ту пору людьми, свободными от брачных уз. В тексте СМС не только не было вульгарностей, но даже и намека на фривольность. Тем не менее, сообщения послужили поводом для продолжительной шумихи в СМИ, в которой различались лишь обвинительные интонации, но совсем не было доводов. Более того, частная телефонная переписка была опубликована в прессе. Читателей как бы приглашали посмеяться над чужими письмами.
В конце концов, И. Канерва подал в отставку.
Помимо слежки за телефонами имело место также проникновение в электронную почту, как это было в случае с Матти Ванханеном, в пору его пребывания на посту премьера. В других аналогичных случаях в ход шли подслушанные звонки, тайно произведенные снимки и т.п.
Атакам такого рода подвергались, как правило, политики. Но далеко не все. Существовал целый ряд неприкосновенных личностей, чьи секреты журналисты, похоже, уважали больше, чем государственные тайны.
В целом, прослеживается следующая тенденция: значительная часть редакторов и подчиненных им журналистов проявляли повышенный интерес именно к тем секретам государственного и личного характера, которые демократические СМИ раскрывать не должны.
Демократический — значит служащий интересам общества. СМИ, которые разглашают государственные тайны своей страны и беспардонно вторгаются в личную жизнь граждан, не могут служить общественным интересам. Все это, напротив, способствует ослаблению государства и разложению общества.
Людей, если они не обладают гипертрофированным любопытством, мало интересуют военные объекты и чужие спальни. Для общества гораздо полезнее и интереснее знать секреты, затрагивающие кровные интересы граждан. То есть, те сведения, которые умалчиваться не должны.
Но почему-то именно такого рода тайны перестали интересовать СМИ, начиная с 2000-х годов.
Например, общество имеет право знать историю, так называемого, фонда Риихи, посредством которого из бюджета были перекачены огромные суммы. Где эти деньги? Найдены ли они? Возвращены ли? Кто ими воспользовался?
Также интересно было бы получить информацию, касающуюся мостов большой грузоподъемности, построенных в период 2010-2012 годов. Случай уникальный для Финляндии. Несколько мостов, сооруженных в один короткий период времени, оказались не соответствующими нормам безопасности. Их будут переделывать, что выльется в очень крупную сумму. Никто не несет за это ответственность: ни уголовную, ни профессиональную, ни даже моральную. Невнятное телевизионное расследование закончилось выводом: виновных нет. Их нет ни в министерстве, ни среди организаторов строительства, ни среди изготовителей негодных бетонных элементов, ни среди тех, кто принял бракованные мосты в эксплуатацию.
Темы такого рода лежат на поверхности. Но журналисты обходят их стороной. Постоянно требуя от правительства повышения пенсий, стипендий и пособий, они почему-то проявляют поразительное безразличие, когда речь идет об утечке бюджетных средств. Хотя именно бюджет служит источником социального обеспечения граждан.
Когда некоторые представители СМИ попытались оправдать декабрьскую публикацию газеты «Helsingin Sanomat» ссылками на свободу слова, это выглядело демагогией. Свобода слова не означает право публиковать все, что хочется или все, что выгодно.
Четвертая власть, как иногда называют СМИ, может быть властью, лишь при условии, что она соблюдает закон. Власть вне закона — это не власть, а произвол.
Демократические СМИ призваны соблюдать принципы объективности, непредвзятости, уважения к законодательству и к этическим нормам. Нездоровый интерес к государственным и приватным секретам, должен смениться стремлением снять покровы с тех деяний, которые наносят реальный вред людям и обществу.
К сожалению, ситуация, сложившаяся за долгие годы в финских СМИ, выглядит иной. Создается впечатление, что многие редакторы и журналисты служат, скорее, выгоде определенных политических сил и даже отдельных личностей, чем общественным интересам.
Это проблема не только финская, но и общеевропейская. Предвзятость, одностороннее освещение тем, неразборчивость в средствах и озадачивающее единство мнений по многим спорным вопросам все больше становятся нормой среди европейских журналистов. Примеров тому немало. Проблема более чем серьезная, и ее, конечно же, надо решать. Было бы хорошо, если бы Финляндия показала в этом пример другим странам.
Сергей Васин
